Я ж помню тот страшный зимний вечер, когда судьбина забросила меня в ресторан, где пьяная бухгалтерша может походя оборвать встречному мужчине крайнюю плоть. Где ближе к полуночи эстроген мелкими каплями конденсируется на стенах. Где с удивлением обнаруживаешь, что ползущие по стенам огоньки – это не лучи дискоболла, а испепеляющие взгляды постбальзаковских дам, выцеливающих жертву.
И вот, в этом жарком аду, где я сидел в компании бойца-тяжеловеса, желавшего близости со всеми присутствующими дамами, но не могшего уже преодолеть сил земного тяготения, появился Он. Сначала, я даже не понял, что это – Он. Ибо выглядел он непрезентабельно – белая рубашка была такой, будто бы он неделю спал в ней. А ещё он оказался лыс и волосат одновременно. То есть, блестящую лысину обрамляли длинные волосины, которые он собрал в типа самурайский пучок, достигающий поясницы. И тут он запел хиты Стаса Михайлова (об этом мне рассказал сидевший рядом боец, полужидкий и томный). И сразу же стал не просто, а – Он.
Женщины коллективно вздохнули. За такой вздох можно отдать многое. "Я тебя, за тебя, у тебя", пел певец. "Для тебя я без тебя я на тебя", восторженно отдавала энергию толпа. Боец встал, но сел. Я выдохнул. Его голубые очи пылали жаждой исправить все демографические провалы, постигшие Россию, начиная, примерно, с 1914 года. Боец призывно фонтанировал пятитысячными купюрами, и в тот момент, единственный раз в жизни, я был от всего сердца благодарен товарищу Михайлову С. за его завораживающее творчество, гипнотически действующее на подбуханных женщин средних лет.
Ибо только этот карнавал помог мне спасти товарища и его бюджет, а то бы потонул ни за грош его семейный кораблик, треснула б ячейка общества и впал бы он в алкоголизм, самокопание и аморальные выходки. Под прикрытием вздохов, уворачиваясь от летящих в певца цветов, бокалов и предметов нижнего белья, я доволок своего друга до выхода, а там уж он сел в кабриолет, отъехал на сто метров и захрапел богатырским сном.
Теперь я всё время боюсь: а вдруг всё это победит и никогда ничего другого не будет? Вдруг мы зря всё это? Вдруг надо было пересесть на хомячок и разучивать шансон, а не капризничать и выкаблучиваться, слушая Ди Меолу с Де Лусией?
Но темней всего перед рассветом. И в час, когда горькие мысли, кажется, сейчас воплотятся и на землю сойдёт тьма, которая навсегда погребёт хорошую музыку под слоем беспросветного говнища, обязательно находится что-нибудь доброе, светлое и живое.
Например, так позавчера нашёлся Michael Kiwanuka с альбомом Love & Hate (2016). Ностальгический соул, местами с саундом прямиком из 60-х (это при том, что мальчику-то всего тридцать лет в обед, а там такое знание эпохи и такая любовь к этому всему). Местами там гитарка будто кто-то брякает в подъезде, но даже это бряканье там к месту. Альбом мелодичный, но горячий. Пульсирующий даже при замедлении. Волшебный чёрный голос с "трещинкой". Слушаю уже два дня и сразу жить хочется. А то этот вечный март с его грязью и бесснежностью... Надо как-то смазывать зазор между действительностью и мной. А тут – Киванука эта прекрасная. Буду теперь киванукой всю такую музыку называть. Айнанэ, товарищи, айнанэ.
---
ЗЫЖ
cmapuk_kpynckuu позырь, вдруг чо 